Надо понимать, что эра компаний-гигантов подходит  к концу. После аварии, которая произошла в апреле 2010 года на платформе Deepwater Horizon в Мексиканском заливе, в мире началась крупнейшая реструктуризация энергетического рынка. Если в нефтегазовом мире все-таки произойдет переоценка ценностей, то это позволит отказаться от чрезмерного укрупнения энергетических потоков и переориентировать региональную политику на широкое использование местных, в том числе возобновляемых источников энергии.

Геннадий Рябцев, доцент НАДУ при Президенте Украины, зам. директора НТЦ "Психея" для UBR.UA

Судя по настроениям, преобладающим в офисах "Четырех сестер", здание энергетической глобализации, возводимое ими в последние годы, дало глубокую трещину. По мнению бывшего вице-президента ВР по вопросам стратегии и корпоративной политики Ника Батлера: "Авария ВР знаменует собой смену эпох, когда исповедуемый советами директоров ведущих нефтяных корпораций долгосрочный и глобальный подход к ведению бизнеса оказался неадекватным в условиях происходящей регионализации. Такие компании, как ВР, предпочитали смотреть на мир как на единый рынок. Однако сегодня успеха будут добиваться те, кто сумеет преодолеть устаревшее монолитное восприятие бизнеса, отказаться от вертикально интегрированной структуры и перейти на новую бизнес-модель, представляющую собой лоскутное одеяло видов деятельности, осуществляемых небольшими национальными и крупными международными компаниями в рамках новых партнерств".

Как же контрастируют эти прогнозы со стратегией укрупнения и централизации, свойственной украинской энергетике! Это же каким умом нужно было обладать, чтобы запланировать в 2005-м за оставшееся до 2030 года время запустить два десятка атомных блоков и увеличить внутреннее потребление традиционных нефтепродуктов впятеро! Из двух направлений обеспечения регионов страны топливом и энергией, первый из которых заключался в сокращении энергоемкости и развитии безопасных для окружающей среды (и нашего кошелька) местных, в основном возобновляемых, источников, а второй - в строительстве сонма атомных и множества грязно-угольных ТЭС, государство, не колеблясь, выбрало последний. (И в проекте обновленной Энергетической стратегии не собирается от него отказываться.)

"Почему так? - поинтересуется Читатель. - Ведь первый создает большое количество инвестиционно дешевых рабочих мест и способствует возникновению множества малых, рассредоточенных предприятий, предоставляющих энергетическую и финансовую независимость отдельным людям". Ответ тривиален: именно второе направление энергетики позволяет сохранить централизованное управление и армию бюрократов, не несущих никакой ответственности за свои решения. Хотя в Украине ежегодно в прямом смысле "вылетает в трубу" свыше 30 млн т у.т., чиновники продолжают пропагандировать принцип "баланса интересов производителя и потребителя", означающий лишь одно: всегда побеждает сильнейший - крупный энергопроизводитель (и "курирующие" его финансово-промышленные группы).

Безусловно, автор этих строк не выступает за нарушение единства объединенной энергосистемы страны и отказ от механизмов регулирования деятельности в этой сфере, которые являются важнейшими факторами обеспечения надежности энергоснабжения. Но нельзя забывать и о необходимости максимально возможного использования местных ресурсов, усиления их роли в энергетических балансах, создания эффективных региональных систем энергоснабжения и энергопотребления.

Нынешняя ситуация с обеспечением нашей страны топливом и энергией очень похожа на существовавшую до 1990-х в Дании, львиная доля валютных средств которой шла на приобретение энергоресурсов. Однако, активно внедряя энергоэффективные и энергосберегающие технологии, ветро- и гелиоэнергетику, широко используя биомассу и биогаз, эта страна за 15 лет превратилась в государство с высоким уровнем социальной защищенности населения, способное проводить независимую политику на мировой арене. Еще пример. В 1981 г. для получения теплоты в Швеции использовалось всего четыре основных источника энергии, среди которых доминировал (85 % потребления) природный газ. Однако за 25 последующих лет ситуация кардинально изменилась. Количество источник! ов увеличилось втрое, а доля используемого в теплоэнергетике природного газа сократилась в 14 (!) раз.

Правильность датского и шведского выбора подтверждена выводами отчета "Энергетика после Рио-де-Жанейро", выполненного Стокгольмским институтом системных исследований. В нем сказано, что общими для стратегий модернизации ТЭК всех стран должны стать: "повышение эффективности использования энергии (особенно на этапах конечного использования) путем внедрения энергосберегающей техники и технологий; модернизация техники и технологий, использующих органическое топливо; масштабное применение новых и возобновляемых источников энергии". Наиболее действенными на первом этапе названы организационно-правовые меры, затраты на которые минимальны, - разработка и введение законов, стандартов, налогов на вредные выбросы, неэффективное использование энергоносителей, организация действенного учета и контроля путем использования счетчиков ресурсов, государственная поддержка внедрения эффективных видов техники и технологий. В этом плане хорошим примеро! м для Украины может стать Польша, сумевшая за 10 лет полностью отказаться от централизованного теплоснабжения. Во всех домохозяйствах были установлены индивидуальные теплогенераторы, счетчики расхода газа, воды и тепла, в результате чего потребление газа, мазута и угля в ЖКХ сократилось впятеро.

В свою очередь, белорусской концепцией энергетической безопасности (до последнего времени наша северная соседка на 96% (!) зависела от поставок нефти и газа из РФ - страшный сон для Украины) предусмотрено к 2020 г.:

- максимально возможное с точки зрения экономической и экологической целесообразности (выделено мною - прим. авт.) вовлечение в топливно-энергетический баланс собственных топливных ресурсов - до 25% от общего потребления котельно-печного топлива;

- ввод новых генерирующих мощностей на альтернативных газовому и мазутному топливу источниках (ГЭС, ТЭС и ТЭЦ на угле и местных видах топлива);

- замещение природного газа на уголь в промышленности в объеме 1,0 млн т у.т. в год;

- модернизация и реконструкция мощностей на существующих энергетических источниках, в том числе внедрение парогазовых технологий;

- создание электрогенерирующих мощностей на базе промышленных и жилищно-коммунальных источников теплоты, с доведением установленной электрической мощности на этих объектах до уровня не менее 400 МВт.

Казалось бы, в чем отличия? Ведь Энергетической стратегией Украины также предусматривается увеличение в будущем доли атомной и угольной энергетики (правда, о целесообразности такого шага - ни слова). Но, характерный нюанс: в белорусской программе объемы финансирования рассчитаны с точностью до пятого знака, а основными источниками средств названы не возвращение просроченных долгов, увеличение цен на ТЭР для населения и сомнительные кредиты, а средства местных инновационных фондов и промышленных предприятий.

Энергетическая безопасность в датском, шведском, польском и даже белорусском ! проектах - это не переход на альтернативные источники энергии, а использование эффективных (с точки зрения преобразования энергии) технологий. Не замена одного энергозатратного производства другим (газа углем, бензина этанолом, дизеля рапсовым эфиром). Не перенимание навязываемых отдельными доброхотами (как с Востока, так и с Запада) технологических схем, дешевых, но малоэффективных. Эти проекты демонстрируют путь комплексного решения проблемы, опирающийся на два основных тезиса:

- каждый потребитель должен получить возможность в разное время использовать разные источники энергии, при этом структура энергопотребления должна определяться, исходя из экономической и экологической целесообразности;

- энергетическую безопасность можно обеспечить только путем создания разновекторной многополюсной энергетики (еще раз обратим внимание на шведский вариант), учитывающей приоритетные направления регионального энергообеспечения и энергосбережения.

Одним из векторов такой многополюсности в Донецкой, Луганской, Львовской и Волынской областях может стать использование в качестве источника топлива и энергии метана вентиляционного воздуха, угольных шахт и месторождений. На долю Украины приходится, по разным оценкам, 12...25 трлн куб. м этого топлива, 3...4 трлн которых - неиспользуемые промышленные запасы. Метановые проекты могут предусматривать полный спектр способов применения этого ресурса. Среди них - перенаправление метана в газопроводы или его ожижение, использование при производстве электроэнергии и в топливных элементах, обогрев жилых домов и шахт, использование для заправки автомобилей в сжатом виде или после конверсии в жидкое топливо, применение в производственных процессах. Понятно, что для использования шахтного метана в промышленных масштабах необходимо решить ряд технических и экономических проблем. Это, прежде всего, нестабильность концентрации метано-воздушной смеси, ее высокая взрывоопасность и высокая себестоимость получаемых продуктов. Но это вовсе не означает, что в Донецкой области следует строить АЭС или завод по производству биодизеля, а не разрабатывать технологии использования местного топлива.

Существенный вклад в энергетический баланс Буковины, Закарпатья и Львовской области может внести восстановление гидростанций на малых реках. Всего полвека назад в Украине работали до полутора тысяч малых ГЭС, но из-за неоправданной централизации энергоснабжения большинство из них были остановлены. В настоящее время в стране функционирует не более 80 станций совокупной мощностью около 100 МВт (равнозначно одному блоку ТЭС). Вместе они производят порядка 300 млн кВт · ч в год, занимая в энергобалансе Украины всего 0,2%. Их оборудование изношено, водохранилища заилены, забор воды на неэнергетические нужды растет, крепление водосливных и береговых участков размывается, а неисправности в дамбах все чаще становятся причиной подтоплений.

В свою очередь, Одесская, Херсонская, Днепропетровская области и Крым являются самыми перспективн! ыми регионами страны с точки зрения гелиоэнергетики, реально достижимые показатели которой оцениваются здесь в 270...340 тыс. МВт · ч в год. Однако ни солнечные коллекторы, ни, тем более, фотоэлементы широкого распространения на юге и востоке Украины пока и не получили. Одна из основных причин - большой срок окупаемости солнечных систем (5...8 лет; в 1,5...2,0 раза выше европейских показателей). Впрочем, это ненадолго, ведь традиционное топливо и энергия продолжают дорожать.

С 1999 г. за ввезенные в страну нефть, природный газ и светлые нефтепродукты Украина заплатила свыше $100 млрд. Лишь для АПК стоимость дизельного топлива с 2004 г. возросла на 13 млрд грн. Энергетические монополисты объясняют высокий уровень цен увеличением затрат и мировой конъюнктурой. Они, конечно, правы, но в сложившейся ситуации государство должно поддерживать не столько производителей, сколько потребителей, уменьшая их зависимость от транснациональных корпораций. Такие пути существуют для каждого региона страны. Помимо перечисленных выше, это:

- построение системы децентрализованного энергоснабжения с возможностью ее подключения к единым сетям; внедрение когенерационных технологий для одновременного производства тепловой и электроэнергии, а также систем автоматизации для уменьшения потерь, обеспечения качественного отопления и горячего водоснабжения; модернизация и технологическое перевооружение существующих объектов. (Кстати, инвестиции в энергосберегающее оборудование в 3...7 раз дешевле, чем в новые электростанции.);

- использование экономически и экологически приемлемых местных источников для автономного снабжения потребителей топливом и энергией. (Проблемы с энергообеспечением в ряде регионов связаны с дефицитом пиковых мощностей, который не в состоянии восполнить непрерывно функционирующие атомные и угольные электростанции.);

- широкое применение возобновляемых источников, вторичных энергетических ресурсов и малой энергетики. В настоящее время из-за недостаточного освоения их вклад в общую энергетику Украины составляет около 0,83% от всех видов ТЭР. Однако данные о региональном потенциале свидетельствуют о целесообразности их активного использования на местах (в странах ЕС применение ВИЭ считается рентабельным, если расстояние от потребителя до магистральной ЛЭП составляет от 1,6 км; в начале 1980-х речь шла о 16 км).

Необходимо подчеркнуть, что разработка и реализация любых энергетических программ невозможна без четкого размежевания полномочий и взаимной ответственности между органами власти в вопросах функционирования и развития ТЭК. Не менее важным представляется согласование интересов производителей, поставщиков и потребителей энергоресурсов путем налаживания эффективных организационно-правовых механизмов взаимодействия. Интересы шахтера, нефтедобытчика, переработчика, энергетика и клиента должны и могут быть взаимосвязаны. Так сделано, например, в США, где принцип продажи "энергетических услуг", а не "киловатт на душу населения", делает прибыльными Utilities - "объединения" производителей и потребителей. К сожалению, Украина идет в противоположном направлении - к дезинтеграции интересов участников топливного рынка.

Существует еще одна опасность, способная свести на нет активно разрабатываемые в настоящее время национальные проекты в сфере энергетики. Их главным могильщиком может стать наш управленческий аппарат. Этот жизненно важный для страны орган насквозь пронизан невидимыми нитями, которые в искусных руках очень умных (и этим опасных) чиновников стали приводными рычагами для превращения доброй сказки в быль для избранных. В свое время разработчик доктрины "шоковой терапии" Джеффри Сакс сказал о таких "специалистах": "Они считают, что дело государства - служить узкому кругу людей, перекачивая в их карманы как можно больше денег и поскорее".

Но почему бы, скажем, не проверить гипотезу о том, что отечественные нувориши, имеющие все причины волноваться по поводу праведности своей фантастически быстрой и немыслимо крутой карьеры, способны демонстрировать инс! тинкт благоразумия, если их поставить перед выбором. Не между политической лояльностью и утратой части собственности, а неотвратимым наказанием и необходимостью поделиться своими миллиардами с государством.

Есть прекрасный пример - решение 38 богатейших американцев (среди которых - Билл Гейтс, Уоррен Баффет, Джордж Сорос, Майкл Блумберг и Дэвид Рокфеллер) пожертвовать половину своих состояний на благотворительность. Наверное, никто из нас не возражал бы отремонтировать теплотрассы за средства Рината Ахметова, заменить окна за счет Игоря Коломойского и установить у себя счетчики газа от Дмитрия Фирташа...

Впрочем, это - такие же фантазии, как и планы нашей страны начиная с 2012-го ежегодно замещать 2...3% потребления традиционных энергоносителей возобновляемыми.

Читайте самые интересные истории ЭлектроВестей в Telegram и Viber