Развитые и развивающиеся страны снова пытаются найти баланс между мерами по предотвращению опасного изменения климата на Земле и собственными экономическими интересами. На вопросы "РГ" ответил Владимир Сливяк, сопредседатель российской экологической организации "Экозащита!", а также главный редактор информационного бюллетеня российских наблюдателей на переговорных сессиях ООН по климату "Меньше двух градусов".
- Владимир, климатический саммит в Копенгагене в декабре прошлого года был признан неудачным большинством из его участников. Несмотря на то что его посетили практически все влиятельные мировые лидеры, включая президента России Дмитрия Медведева, договориться о серьезных мерах по сдерживанию климатических изменений так и не удалось. В июне переговоры в ООН возобновились. Удалось ли участникам переговоров преодолеть разногласия, которые препятствовали достижению успеха в Копенгагене? С какой позицией выступает Россия?
- В Бонне был достигнут определенный прогресс в переговорах. Не столько по новому соглашению в целом, сколько по отдельным блокам. Были активные дискуссии в отношении учета лесов, в отношении финансовой архитектуры будущих соглашений. Пока рано говорить о том, что разногласия преодолены, но все-таки после неудачи в Копенгагене участники переговоров снова сели за стол и пытаются найти консенсус. Все понимают, что изменение климата идет весьма быстрыми темпами и нужно успеть договориться, пока не растаяла вечная мерзлота.
Россия сделала ряд предложений по лесам, к которым было приковано большое внимание участников переговоров. Российские переговорщики заявили, что при учете этих предложений наша страна возьмет на себя обязательства по сокращению выбросов парниковых газов на 25% от уровня 1990 года, а без учета сокращение составит только 15%. Однако в прошлом году президент России Дмитрий Медведев заявил о том, что наша страна готова сократить выбросы на 25% и это не зависит ни от каких условий - это собственная цель, принятая на национальном уровне. Сокращение будет достигнуто вследствие запланированных в России мер по энергоэффективности, то есть к лесам это отношения не имеет. Безусловно, все это вызвало крайне неоднозначную реакцию, а неправительственные организации даже вручили России за это искажение позиции антинаграду "Ископаемое дня". Такое несоответствие между словами президента и позицией переговорной делегации необходимо как можно быстрее устранить - Россия должна показывать пример остальным развитым странам и брать на себя амбициозные обязательства, тем более что здесь есть куда двигаться.
-В чем состояли "лесные" предложения России?
- Одно из предложений - кто древесину использует, тот должен нести ответственность за аккумулированный в ней углерод. Это вполне экологичный подход. Если мы хотим снизить количество порубочных остатков и сжигаемых отходов, то мы должны просчитать весь жизненный цикл продуктов из древесины. Если вы древесину сожгли - это выброс парниковых газов, а если сделали мебель и стеновые панели - ее время жизни увеличивается, а степень и качество воздействия на окружающую среду меняется.
Не надо бояться, что это повредит российскому экспорту. Конечно, если мы будем продолжать экспортировать лес-кругляк, добавляется стоимость квот на выбросы парниковых газов и цена становится невыгодной. Но ведь можно экспортировать не кругляк, а бумагу, стеновые панели и мебель.
Возникает вопрос о том, что если что-то перевезено через границу, то наступает сфера ответственности того, кто купил, и соответственно выбросы записываются на него. С этим многие участники переговоров могут не согласиться, и это самая главная трудность. Чтобы этот подход начал работать, нужен детальный просчет экономических последствий как для стран-экспортеров, так и для импортеров.
- "Климатические" скептики говорят, что экономические интересы России могут пострадать из-за взятых на себя обязательств по сокращению выбросов...
- Обязательство сократить выбросы к 2020 году на 25% от уровня 1990 года не требует от России чем-то жертвовать. В нем нет никаких новых ограничений для российской промышленности, кроме тех, которые уже действуют внутри страны. Вследствие экономического спада 1990-х, мы сейчас находимся значительно ниже планки в минус 25%, а учитывая экономический кризис, выбросы будут расти медленно и вряд ли достигнут обозначенного уровня в обозримом будущем. Речь в принципе не идет о реальном сокращении выбросов за счет каких-то ограничений - в ООН считают не от сегодняшнего уровня, а от уровня 1990 года. Другое дело - какие-либо специальные меры и программы, направленные на снижение выбросов, вследствие курса на модернизацию и повышение энергоэффективности, о котором президент много говорил в прошлом году. Если российское правительство будет заниматься модернизацией - вполне реально настоящее сокращение уже от сегодняшнего уровня выбросов. По мнению неправительственных организаций, меры по энергоэффективности и президентская модернизация могут снизить выбросы на 40% от уровня 1990 года. Это разговор не только об улучшении экономических показателей страны, но и о новых инвестициях из-за рубежа, а также о значительном улучшении международного имиджа России. Климатическим переговорам в ООН сейчас нужен лидер, тот, кто приведет их к успеху своей активностью. В условиях, когда Китай, США и ЕС по разным причинам не способны стать лидерами, на эту роль может претендовать лишь Россия.
- Если посткиотское соглашение будет достигнуто, какие сферы экономики и промышленности от этого выиграют?
- В случае если в России будут запланированы программы по сокращению выбросов парниковых газов, это приведет к привлечению сопутствующих инвестиций в проекты, связанные с энергоэффективностью и развитием возобновляемой энергетики. Вне всякого сомнения, будет активно развиваться инфраструктура углеродного рынка в России, в том числе в секторе услуг - аудит, консалтинг, страхование, банковское кредитование. Появятся новые стимулы для развития и внедрения наукоемких технологий, произойдет увеличение занятости в этом секторе.
Ежегодные инвестиции в сектор возобновляемых источников энергии (ВИЭ) приближаются к 100 млрд долл. В этом секторе ежегодно наблюдается очень активный рост, несмотря даже на экономический кризис. К середине XXI века ожидается рост рынка низкоуглеродной энергетики до 500 млрд долларов в год. Это не только сокращение выбросов парниковых газов, но и миллионы новых рабочих мест и в самой энергетике, и в смежных отраслях, включая науку, образование, прикладные исследования и разработки. Не случайно Барак Обама сделал развитие возобновляемых источников энергии одним из основных пунктов своей антикризисной программы. В России до сих пор не очень верят в перспективность этого вида энергетики, а остальной мир направляет в этот сектор гигантские инвестиции. Германия немногим более десятилетия назад начала активно развивать ветровую энергетику, и сегодня общая мощность немецких ветряков сравнима с установленной мощностью всех российских АЭС. Более того, у всех крупнейших компаний в нефтегазовом секторе уже есть программы по развитию ВИЭ с солидными бюджетами, они считают необходимым завоевать лидерство в этом секторе. При этом именно в нашей стране огромные возможности для развития возобновляемой энергетики. Продолжать закрывать на это глаза - значит отставать от остального мира на десятки лет.
Международные климатические соглашения в целом не только не препятствие, а скорее локомотив для обновления экономики, для развития новых видов бизнеса. Но даже без таких соглашений России срочно необходима настоящая модернизация промышленности. Она ведет и к повышению эффективности российской экономики, и к уменьшению загрязнения природы, то есть является "зеленой" по определению. Экономическая эффективность означает пользу для окружающей среды. Растущее загрязнение окружающей среды означает крупные траты на ее восстановление, которые придется сделать несколько позже. И чем больше будем ждать, тем выше будет окончательная цена.
Читайте самые интересные истории ЭлектроВестей в Telegram и Viber
